Лихие 90-е годы в России развязали руки криминальному бизнесу. Бандиты не чурались ничего: будь-то торговля наркотиками, рэкет или убийство. Ведь на кону стояли баснословные деньги.

Кто во что горазд

Бандитизм в России расцвел еще в перестроечное время, однако, советские ОПГ были заметно скованы в своих действиях, занимаясь большей частью «крышеванием» подпольных предпринимателей, грабежом прохожих или кражами социального имущества. В тоже время именно эти группировки стали почвой, взрастившей безжалостных и циничных преступников девяностых. Кто-то из них ляжет в землю, а кто-то выбьется в авторитеты, занимая кресло чиновника, или являясь акционером крупной компании.

Но все же большинство участников ОПГ кормили себя и свои семьи более традиционными способами: «крышеванием», отмыванием денег, мошенничеством, рэкетом, грабежами, сутенерством, заказными убийствами. Ведь и с такого рода бизнеса можно было получать немалые доходы.

Так, «волговская» преступная группировка, одна из крупнейших в стране, созданная уроженцами Тольятти, занималась перепродажей краденых деталей с местного автозавода «ВАЗ». Со временем под контролем ОПГ оказались половина отгрузки автомобилей предприятия и десятки дилерских компаний, с чего «волговские» имели доход свыше 400 млн. долларов в год.

Не менее масштабной была криминальная деятельность «солнцевской» ОПГ. Ей принадлежал авторынок «Солнцево», треть развлекательных заведений округа, а также услуги такси во Внуково, Шереметьево-2 и на Киевском вокзале. Одним из источников получения прибыли «солнцевских» был и рынок Горбушка, который они делили с «измайловскими». С одного продавца бандиты получали от 300 до 1000 долларов в месяц.

Низы

Каждая преступная группировка имела строгую иерархию, от которой зависело перераспределение доходов. В низу преступной цепочки обычно находилась молодежная банда. Ее «пешки» – это старшеклассники 15–16 лет («мальцы»), собиравшие дань со своих сверстников или младших школьников. Это были или поборы за «крышу», или элементарный грабеж. Ежемесячные «взносы» от каждого школьника в пересчете на современные деньги составляли от 200 до 500 рублей. Себе «мальцы» почти ничего не оставляли, основную сумму они передавали вверх по иерархической цепочке.

Следующим звеном ОПГ были «пацаны», чей возраст колебался от 16 до 25 лет. Это была ударная сила банд, выполнявшая поручения «старших», начиная от «крышевания» школьников и охранных функций, заканчивая торговлей легкой наркотой и уличными побоищами за территорию. Нередко им доверяли участвовать в рэкете и убийствах. Исходя из слов бывшего участника Бауманской группировки (Москва), один «пацан» ежемесячно приносил ОПГ в районе 4-5 тысяч рублей в перерасчете на нынешние деньги. У каждой даже небольшой группировки таких поставщиков было от сотни до тысячи.

Выше «пацанов» находились «бригадиры», контролирующие и координирующие деятельность молодежных банд. Их возраст, как правило, составлял от 22 до 30 лет. Именно они решали кого «крышевать», где грабить и сколько тот или другой член банды будет платить в «общак». В подчинении у «бригадиров» находилось от 50 до 400 «пацанов». Главари молодежных банд аккумулировали все поступающие средства, себе они оставляли не более 7%, остальное передавали наверх.

Верхи

Основу верхней части ОПГ составляли так называемые «бойцы». Они уже не перечисляли деньги в «общак», а находились на содержании у криминальных «авторитетов». В перерасчете на современные цены в месяц они зарабатывали от 70 до 200 тысяч рублей. Дополнительный доход «бойцы» имели с награбленного имущества: машины, элитная мебель, импортная техника, драгоценности.

Сердцевиной преступных группировок являлась группа из 30-50 человек, которых можно назвать «менеджерами». Именно он занимались планированием всех операций и руководством «бойцов». Нередко «менеджеров» можно было встретить в совете директоров «крышуемых» фирм. По современным меркам их доход составлял 600-800 тысяч рублей в месяц.

Главари банд – «авторитеты» старались держаться в тени. В одной ОПГ их число не превышало 5-7 человек. Как правило, они принимали коллегиальные решения, касавшиеся жизненно важных вопросов деятельности группировки. В карманы «авторитетов» ежемесячно могло попадать до нескольких миллионов долларов, но и платили они за это дорогую цену, так как являлись главной мишенью для конкурирующих банд.

Статьи дохода

Криминальные группировки 90-х зачастую имели несколько главных статей дохода. Первая – это «общак»: средства, которые приносили младшие члены банды. В месяц «набегало» порядка 200 – 800 тысяч долларов. «Общак» преимущественно складывался благодаря средствам, полученным в результате выручки от мелкого вымогательства, кражи или угона автомобиля.

Вторая статья пополнения криминального бюджета – это, как правило, плановые мероприятия ОПГ: рэкет малого и среднего бизнеса, участие в приватизации и акционировании заводов, заказные убийства и ограбления банков. Все это приносило банде от 2 до 5 миллионов долларов в месяц.

Третий источник поступления средств – проституция, торговля наркотиками, оружием и азартные игры. Ежемесячно эта статья дохода давала от 3 до 9 миллионов долларов. Нужно заметить, что сутенерство было не в чести у преступных сообществ. «Позорным» делом занимались или мелкие ОПГ, или те, кто оказался на мели.

Последняя и самая жирная статья дохода – это участие верхушки ОПГ в легальном бизнесе в качестве инвесторов или акционеров, в том числе и создание собственного дела. Чаще всего это рынки, магазины, автосалоны и казино. Размер дохода здесь зависел от масштаба предприятия и мог достигать нескольких десятков миллионов долларов в месяц.

Убийство по найму

Отдельной статьей дохода можно назвать заказные убийства, или, как именует их подполковник уголовного розыска МВД России Игорь Шутов, убийства, совершенные по найму. Чаще всего, по словам, сотрудника МВД, убивали из-за машин, квартир и денег на счету. Однако громкие заказные убийства, как правило, своей целью ставили запугивание или месть.

Расценки за убийство по найму был самые разные. Так, киллер казанской группировки «Жилка» Алексей Снежинский рассказывал, как к нему обратились «некие серьезные люди», и предложили за 10 тысяч долларов организовать убийство условного «Саши-бандита». Сам Снежинский выступал в качестве организатора убийства, взяв себе 8 тысяч долларов, исполнителю заплатив 2 тысячи. По словам киллера, за более серьезное дело можно было запросить до 50 тысяч долларов.

В Москве, по заявлениям бывших членов ОПГ, за убийство были самые высокие расценки – в среднем 25 тысяч долларов. Заказать известную «медийную» фигуру стоило гораздо дороже. Так следствие установило, что только аванс за убийство журналистки Анны Политковской (правда, оно было совершено после эпохи 90-х) обошелся заказчику в 150 тысяч долларов.

Бандитам не свойственна ни романтика, ни эволюция, ни благие помыслы. Это исключительно циничные люди, готовые на все ради достижения своих целей. Когда сейчас они говорят, что стали белыми и пушистыми - это не качественный перелом, это всего лишь возрастные изменения.

«Братва, не стреляйте друг в друга», — пел во второй половине 90−х ныне забытый исполнитель Евгений Кемеровский. Но «братва» стреляла. В каждом областном городе России на кладбище есть уголок, уставленный роскошными памятниками. В народе их иронично называют «аллеи героев» — в этих могилах и вправду лежат «герои 90−х», погибшие в гангстерских войнах.

Но ведь погибли далеко не все: по оценкам МВД, в состав преступных группировок входило несколько сотен тысяч человек. Целый социальный слой более 10 лет жил по понятиям: «перетирал темы», «конкретно решал вопросы». Сегодня все в прошлом, но люди-то, некогда составлявшие этот слой, никуда не делись. Они — среди нас. Бывают ли «бывшие» бандиты, как живут и что делают сейчас «бойцы», «авторитеты» и «бригадиры» 90−х?

Организованная преступная группировка «Уралмаш» продержалась на общественном горизонте России дольше прочих криминальных брендов. Ее лидер Александр Хабаров попытался встроиться в новую жизнь не тайком, как многие его коллеги по цеху, а в открытую. Итогом неудачного ребрендинга стала загадочная гибель Хабарова в СИЗО № 1 города Екатеринбурга. Весной Генпрокуратура закрыла последнюю страницу в деле этого преступного сообщества. Первая часть его истории типична для своего времени. Вторая — уникальна

К могиле Александра Хабарова на Северном кладбище Екатеринбурга лучше всего подходить с тыльной стороны и спиной вперед. Постояв перед памятником, точно так же — не оборачиваясь — следует удалиться. Дело в том, что с недавних пор на ближайшей сосне установлена камера слежения, которая фиксирует все, что происходит рядом. На вопрос «Кто ее установил?» друзья покойного ответа не дают. Правоохранительные органы тоже не подтверждают свою причастность. Проще всего было бы залезть на сосну, оборвать провода и посмотреть, кто приедет. Но сделать этого никто из друзей Хабарова не решается. Времена уже не те.

С тех пор как лидер уралмашевской группировки был обнаружен мертвым в камере СИЗО № 1 города Екатеринбурга, прошло два года. Тогда это событие всколыхнуло весь Урал. В газетах писали, что регион стоит на пороге новой криминальной войны. Однако никакой войны не последовало. Когда два месяца назад Генпрокуратура окончательно закрыла расследование, объявив, что Хабаров не был убит, это событие прошло почти незамеченным.

— Народу хочется верить, что его убили, но мы-то, близкие люди, уверены, что он сам повесился. Другое дело, как его до этого довели…

Напротив меня — один из самых близких друзей Хабарова. Общаться он согласился при условии, что я не буду называть не только его фамилии, но даже имени. Назовем его Михаилом. Несмотря на свои близкие отношения с покойным, разговор он начинает со слов: «Не надо делать из него героя».

— Зверями в те времена были все. И у тех, кто начинал с истоков, руки по локоть в крови. Другой вопрос, кто какой дорогой пошел потом. В определенной степени Хабаров прошел ту же самую эволюцию, что и многие из нас. Сначала: «Буду грабить всех!» Потом: «Нет, только негодяев!» И, наконец: «Буду отдавать». Но если писать про него всю правду, придется оскорбить его память. А без этого получится вранье. Лучше пиши не про Хабарова, а про явление, частью которого были все мы.

Криминальная жизнь Свердловска 80−х годов крутилась вокруг ресторанов. Наиболее злачным местом считался «Космос». Именно он и стал своего рода колыбелью свердловской организованной преступности. Здесь обменивались новостями, делились идеями, мирились и конфликтовали. В конце 80−х рестораны стали своего рода «диспетчерскими» новых возможностей. А первыми местами, где зарождался дикий капитализм, были ЦПКиО им. Маяковского (там уже вовсю орудовали «шпилевые», то есть картежники), привокзальная площадь (здесь «крутили колпачки» — наперстки — лохотронщики) и, конечно, Шувакишский вещевой рынок. Именно сюда приезжали закупать товар барыги со всего Урала.

— Знаешь, как зарождается ОПГ? — спрашивает Михаил. — Вот стоит человек, торгует. К нему подходит обычная шпана, дает по балде, отнимает деньги и убегает. А рядом стоит сильный парень. Просто стоит. Торгаш смот рит по сторонам — милиции нет. Тогда он подбегает к этому парню и умоляет догнать ту шпану и вернуть ему деньги. Парень догоняет, нахлобучивает обидчиков и возвращает барыге украденное.

Тот счастлив: «Слушай, а давай ты будешь все время где-нибудь рядом, а я тебе в день буду платить 10 процентов от выручки». Парень говорит: «А что? Давай». День стоит, два, а потом думает: «Что-то я слишком задешево тут торчу. Подходит к соседу того торговца: «Слышь, брателло, а давай ты мне тоже будешь платить?» Брателло против. Тогда сильный парень зовет ту шпану и говорит: «Слышь, нахлобучьте вот этого».

Брателло тут же соглашается. Потом парень подходит к третьему торговцу, четвертому и так далее. Вот и появилось на наших глазах организованное преступное сообщество. Но в какой именно момент оно зародилось? Когда парень подошел ко второму торговцу? Нет. Оно появилось тогда, когда коммерсанты стали обращаться не в милицию, а к людям с сильными мускулами. А почему это произошло? Вот главный вопрос того времени.

Михаил прав, но лишь отчасти. Процесс «крышеобразования» имел взаимообразный характер. С одной стороны, в конце 80−х кооператоры действительно ринулись искать сильных людей, столкнувшись с тем, что официальные власти оказались не способны решать проб лемы безопасности, гарантировать выполнение сделок и решать хозяйственные споры. С другой — сами обитатели злачных ресторанов, спортивных залов и клубов ветеранов войны в Афганистане не очень-то и ждали особого приглашения. Въехав в «тему», они устремились в хлебные места, делая «коммерсам» предложения, от которых нельзя было отказаться.

Уралмашевская ОПГ зародилась на небольшом пятачке вокруг 115−й и 117−й школ в Орджоникидзевском районе, где расположен завод-гигант «Уралмаш». Собственно, как сообщество молодых энергичных ребят она сложилась уже году в 84−м. Все тренировались на одном стадионе, у одних тренеров, влюблялись в одних и тех же девчонок. Это были парни с заводской окраины, в которых был очень силен дух реванша по отношению к более «мажорной» молодежи из центра.

Орджоникидзевский район Екатеринбурга — родина «уралмашевцев». ОПГ исчезла, лица и жес ты остались прежними.

Григорий и Константин Цыгановы по праву считаются «крестными отцами» уралмашевской группировки. Вместе с ними дело начинали их друзья, родственники, соседи по двору: Сергей Терентьев, Александр Крук, Сергей Воробьев, Андрей Панпурин, Игорь Маевский. Ядро составляли «спортсмены», далекие от блатных понятий и воровской романтики. Главной мотивацией был не образ жизни, а дух соперничества и извлечение прибыли.

О равнодушии к воровским традициям говорит хотя бы тот факт, что силовым блоком лидеры группировки доверили командовать Сергею Курдюмову — человеку, который к тому времени успел побывать на зоне и имел там статус «опущенного». Именно ненависть Курдюмова к «законникам» и определила этот выбор, который он полностью оправдал своей жестокостью по отношению к врагам группировки.

Поначалу ОПГ Цыгановых была одной из нескольких десятков подобных группировок в городе. Разделение «бандитского Екатеринбурга» на уралмашевских и центровых начало стремительно оформляться в начале 90−х — после того как Григорий Цыганов был убит по приказу Олега Вагина, лидера другой крупной рэкетирской группировки, сформировавшейся вокруг центрального рынка. Место убитого занял брат Константин, и после жесточайшего двухлетнего противостояния основной силой в городе стала ОПГ «Уралмаш».

Эхо той войны хорошо слышно на Широкореченском кладбище — самом старинном и престижном в Екатеринбурге. Раньше при входе была автостоянка. Теперь здесь кладбище «центровиков». По масштабу оно уступает лишь мемориалу умерших в военных госпиталях, который расположен тут же за забором. В 100 метрах от захоронения могила первой пионерки мира Анны Бычковой. А еще в 100 метрах — отца и тещи Бориса Ельцина.

— Хабаров появился среди уралмашевских в начале 90−х, — рассказывает Сергей Плотников, эксперт Центра экстремальной журналистики Свердловской области. Тему екатеринбургского криминального мира он отслеживает на протяжении многих лет и знает ее лучше всех гражданских лиц в городе.. — Более того, будущий лидер ОПГ, по большому счету, выходцем с Уралмаша не является.

Действительно, Хабаров вырос в городе Красноуфимске Свердловской области в семье госслужащих: его отец был секретарем райкома, кавалером ордена Ленина. Хабаров окончил Свердловский государственный педагогический институт, служил в группе советских войск в Германии. Вернувшись, защитил кандидатскую диссертацию, работал директором детской спортивной школы олимпийского резерва по лыжному двоеборью и горнолыжному спорту. В этом качестве и был известен многим участникам уралмашевской ОПГ. Хабаров очень быстро поднялся благодаря уму и способности к управлению. По мнению его близкого друга, которого мы условно назвали Михаилом, именно он создал из мощной силовой группировки эффективную и многостороннюю структуру:

— Он где-нибудь учился навыкам управления?

— Нет. Это у него было от природы. Однажды, еще году в 90−м, когда Серега Терентьев попенял ему за то, что застал его бригадиров без дела, Хабаров ему ответил: «При правильной организации труда бригадир и звеньевой не работают». Эту фразу он потом любил повторять. В те времена еще никто понятия не имел, что такое менедж мент, а Алексеич уже нутром понимал его законы.

При живом Григории Цыганове Хабаров был чем-то вроде финансового директора. Каллиграфическим почерком записывал в тетрадь все денежные поступления и расходы. После того как из двух братьев-лидеров один был убит, а другой уехал в Турцию, спасаясь от преследования милиции, «рулевым» был избран Хабаров. Это было очень правильное решение, поскольку времена уже менялись и для закрепления успеха требовались другие качества — не грубая сила, а умение думать, считать и договариваться. С этого момента уралмашевские переквалифицировались с банального рэкета на то, что теперь называется рейдерством.

«Уралмашевцы» обороняют захваченный ими Салдинский металлургический завод, соперничающая с ними группировка готовится к штурму заводоуправления.

— К нам часто приходили миноритарные акционеры разных предприятий, — рассказывает Михаил. — Просили помочь отстоять свои права. Соглашались не всегда. Хабаров выслушивал все мнения, иногда брал тайм-аут, чтобы подумать, но если уж принимал решение, то окончательное. И умел действовать в критических ситуациях. «Я беру все на себя!» — эту фразу мы слышали очень часто.

Поначалу «помощь миноритарным акционерам» носила характер угроз и грубой силы. Постепенно инструментарий становился более тонким. С середины 90−х это была уже скорее организационная работа. По свидетельству бывших членов группировки, ее численность достигла в то время двух тысяч человек, причем большую часть составляли наемные кадры: юристы, адвокаты, менеджеры, журналисты.

— Когда мы заходили на какое-либо предприятие, то брали в руки все, — говорит Михаил. — Это было полноценное антикризисное управление. И не было такого предприятия, которое бы мы развалили. Все исправно работали и работают.

Группировка по-прежнему формировала «общак», отчисляя в него половину прибыли, причем его распорядителем являлся находившийся в Турции Цыганов. Однако это были не просто мертвые деньги на черный день. Очень скоро «общак» превратился в полноценный инвестиционный фонд: уралмашевские начали вкладываться в бизнес. Поначалу — в любой, а потом — отдавая предпочтение его легальным видам. По данным правоохранительных органов, члены уралмашевской ОПГ учредили около 200 фирм и 12 банков, а также выступали долевыми участниками еще в 90 компаниях.

— В войне с «центровыми» «Уралмаш» победил даже не потому, что действовал с большей жестокостью, а прежде всего благодаря своей конструктивной позиции, — считает депутат городской думы Андрей Кабанов. — «Центровые» были банальными рэкетирами. К подопечным бизнесменам они относились как к дойным коровам, которых в любой момент готовы были зарезать ради сиюминутной выгоды. А уралмашевские просчитывали ситуацию на несколько ходов вперед. Видимо, тут сработала специфика того вида спорта, которым занимался Хабаров. В лыжных гонках важна не агрессия, а выносливость и умение рассчитывать силы.

Взгляд Андрея Кабанова (он же Дюша) можно считать непредвзятым, поскольку сам он никогда не принадлежал ни к уралмашевской группировке, ни к центровой. Нынешний депутат и чистосердечно верующий православный христианин не скрывает, что в начале 90−х был наркоманом и активным представителем так называемых «синей группировки». «Синяками» здесь называли и называют представителей традиционного криминального мира, живущего по блатным понятиям и признающих власть воров в законе. Впрочем, в Екатеринбурге, в отличие, например, от Дальнего Востока, Юга России и даже Москвы, влияние синих всегда было чисто символическим. По мнению Сергея Плотникова из Центра экстремальной журналистики, их даже нельзя было назвать группировкой.

Сергея Терентьева, одного из лидеров ОПГ «Уралмаш», этапируют из Москвы в Екатеринбург.

— Это скорее среда. Некий фон существования. В начале 90−х у них тоже появились свои экономические интересы, но они были сиюминутными и непоследовательными. Синие всюду опаздывали. Однако с ними считались, поскольку понимали, что на зоне, где любой может оказаться, эти люди обладают реальной властью.

Евгений Агафонов сегодня пенсионер, а до 2002−го года возглавлял Отдел по расследованию умышленных убийств и бандитизма в областной прокуратуре. После того, как его раньше времени отправили на пенсию, он с презрением отзывается как о государстве, на которое работал, так и о преступных группировках, против которых воевал.

— Бандитам не свойственна ни романтика, ни эволюция, ни благие помыслы, — считает Агафонов. - Это исключительно циничные люди, готовые на все ради достижения своих целей. Когда сейчас они говорят, что стали белыми и пушистыми - это не качественный перелом, это всего лишь возрастные изменения.

— Их малиновые пиджаки висят в шкафу и в любой момент могут пригодиться, — согласен с Агафоновым Сергей Плотников из Центра экстремальной журналистики. - Человек, который много раз убеждался в эффективности насилия, уже не может работать цивилизованно. Слишком велик соблазн.

— Вам напомнить, чем они занимались? — продолжает Агафонов. — Пожалуйста. Например, они почти полностью контролировали бизнес на паленой водке. Сколько людей погибло от нее - никто не подсчитает. Они осуществляли поставки секс-рабынь за рубеж. В начале 90−х мы во время обыска изъяли у них пачку готовых загранпаспортов - оставалось только по списку отловить этих девочек на улицах, запугать и разослать по адресам. А скольких уже разослали?

Можно только догадываться. Если было нужно для дела, они хладнокровно убивали беременных женщин и даже единомышленников. Когда им надо было убрать одного человека, они для верности заложили в людном месте взрывное устройство, предназначенное для подрыва тяжелой техники, и оно не взорвалось лишь благодаря случайности. Они даже всерьез рассматривали вариант устранения конкурента путем выстрела по взлетающему пассажирскому самолету из переносного ракетного комплекса.

— Но разве эти формы жизни не появляются неизбежно в условиях ослабления государства.

— А оно что - само ослабло? Оно было подорвано, в том числе и вот этими ОПГ. Как вы думаете, что стало с Константином Цыгановым после того, как его сообщники обстреляли РУБОП? Его отпустили под залог! Разумеется, он тут же скрылся. Уралмашевцы работали очень грамотно. Они сочетали предельно дерзкие действия с очень продуманными комбинациями. Работали на перспективу.

Они, как японские корпорации, взращивали себе сотрудников, начиная со школьной парты. Вели своих студентов, терпеливо поджидая, когда они придут работать в милицию, прокуратуру. А до лучших времен занимались подкупом уже действующих высокопоставленных сотрудников. Это были не просто ребята, которые хотели заработать денег, а потом уйти в легальный сектор и поминай как звали. У них были амбиции. Знаете, что мы изымали почти при каждом обыске? Фильм «Крестный отец». Это было их пособие по взращиванию своей структуры.

— Но фильм «Крестный отец» имеет печальный для мафии конец.

— Вот именно.

Из окон своей квартиры Агафонов каждый день видит дворцы цыган-наркоторговцев, живущихв Верх-Исетском поселке. А цыгане-наркоторговцы очень хорошо помнят «митинг авторитетов», который в 99−м году устроил дружественный «Уралмашу» фонд «Город без наркотиков». Вообще, такого рода митинги — это екатеринбургское ноу-хау, которое оказалось удивительно эффективным.

В 2005-м Александра Хабарова обнаружили мертвым в СИЗО. Самоубийство или помогли?

«Цыгане пришли в ужас, когда увидели из окон 500 могучих парней с суровыми лицами», — вспоминает один из сотрудников фонда. — Ребята просто постояли и ушли. Этого оказалось достаточно, чтобы на полгода в поселке перестали торговать наркотой».

Фонд прославился своим нетрадиционным подходом к искоренению наркомании. Больных с согласия их родителей силком помещали в реабилитационные центры, первый месяц держали прикованными к кроватям, а затем — в ежовых рукавицах. Наркоторговцев вразумляли грубой силой. Подход оказался варварским, но верным. Уже через два года работы фонда детская смертность от передозировок в Екатеринбурге исчезла вовсе, а взрослая упала в несколько раз.

— Нет, это неправда, что «Город без наркотиков» появился как уралмашевский пиар-проект, — утверждает Андрей Кабанов, который в то время был третьим человеком в фонде. — Хабаров поддержал нас позже. Это было во время прямого эфира на местном телевидении. Мы с Ройзманом стали прямым текстом говорить о том, что наркоторговлю в городе крышует милиция. Хабаров позвонил прямо в студию и говорит: «Ребята, что вы делаете?! Вас же убьют. Говорите, что мы с вами. Нас вместе — побоятся».

Тем не менее только наивный в те времена не понимал, что «Город без наркотиков» был первым самостоятельным шагом Хабарова в политику. Впрочем, первые политические маневры с участием уралмашевских состоялись еще в 1995 году, когда они помогали переизбраться губернатору области Эдуарду Росселю, а также год спустя — во время президентских выборов. Хабаров тогда организовал «Движение рабочих в поддержку Бориса Ельцина», за что получил благодарственное письмо от переизбранного президента и часы с дарственной надписью от губернатора.

Именно тогда Эдуард Россель скажет слова, которые станут классическими для той эпохи, когда региональные власти предлагали криминальным лидерам негласный компромисс: мы вам - признание, вы нам - инвестиции в местную экономику. Приведем это высказывание дословно: «Я вообще хочу, чтоб вы перестали говорить там уралмашевская, ещекакая-то… Вот мне говорят, там этот товарищ, он, так сказать, уралмашевский лидер, значит, он возглавляет там… Он там вор, бандит и так далее. Ну, я приглашаю его к себе, говорю: «Ну, что, вор, проходи, садись. Расскажи, как ты живешь, туда-сюда, значит…«. И даю поручение ему, и он выполняет это поручение — тратить деньги на капитальное строительство в Свердловской области. Второго приглашаю. Симпатичный человек. Умный. Ведет бизнес нормальный».

В 99−м Хабаров официально регистрирует ОПС (Общест вен но-политический союз) «Уралмаш». То, что аббревиатура нового объединения могла быть расшифрована и как «организованное преступное сообщество», являлось откровенным вызовом правоохранительным органам.

— Большинство криминальных лидеров 90−х просто продвигали прикормленных политиков и лоббировали через них свои интересы, — говорит Сергей Плотников из Цент ра экстремальной журналистики. — Хабаров решил пойти в политику самостоятельно. В этот момент он встал на дорогу, которая неминуемо вела его в петлю.

Михаил, который не Михаил, делает очередной глоток коньяка из бокала и на несколько секунд крепко зажмуривает глаза, как обычно делают люди, которым приходится говорить о неприятном:

— Я считаю, что это был неправильный шаг. Надо было еще тогда уходить в экономику и ставить крест на прошлом. Уже было ясно, что такая организационная модель, как неформальнаяфинансово-промышленная группа, которой мы на тот момент являлись, изжила себя. Это был огромный мешок с самыми разными предприятиями: от мелких магазинов до крупных заводов. Их даже юридически ничто не объединяло — центром притяжения была только личность Хабарова. Этот бизнес надо было как-то выстраивать. Но ему хотелось не просто просочиться в большой бизнес, а войти в него со своим уставом. С конца 90−х в нем заговорил не прагматик, а идеалист.

Другие считают, что в политику Хабаров пошел, руководствуясь какими-то побуждениями высокого порядка. Он очень быстро сориентировался в новых условиях. Поставив под контроль большинство депутатов, Хабаров фактически начал торговать теми возможностями, которые давало его положение. Прежде всего на земельном рынке Екатеринбурга.

— В 99−м я проводила опрос всех кандидатов в депутаты, — рассказывает шеф-редакторместной телекомпании «ЕСТВ» Елена Савицкая. — Среди вопросов был и такой: «С каким из героев народных сказок или литературных произведений вы себя отождествляете?» Знаете, что ответил Хабаров? С Емелей на печи.

— Почему?

— Он сказал так: «Потому что Емеля самый умный. Он добился такого положения, что может лежать на печке и ничего не делать, а все происходит для него по щучьему велению».

Большую часть Широкореченского кладбища Екатеринбурга занимают могилы «центровиков» — конкурентов «уралмашевцев».

Серьезное давление на ОПС «Уралмаш» стало ощущаться еще летом 2003−го, когда РУБОП начал жестко прессовать «Город без наркотиков». Была парализована деятельность реабилитационных центров. Хабаров тогда не вступился за дружественную структуру. Впрочем, наезд на фонд привел лишь к тому, что на волне популярности его председатель Евгений Ройзман избрался в Государственную думу, а его заместитель Андрей Кабанов — в городскую.

Спустя год Хабаров получил еще один удар. Держатель «общака» Константин Цыганов, который все эти годы находился в Турции, объявил своим товарищам, что это больше не общие, а его личные деньги. Это нанесло «уралмашевцам» не столько материальный, сколько моральный удар. Предложение наказать Цыганова было отклонено — за былые заслуги и из уважения к его покойному брату. Но фактически это событие стало началом конца. Хабаров собрал тогда ядро сообщества и сказал: «Все, ребята. Никто никому ничего не должен».

— Но сам он очень тяжело переживал этот разрыв, — вспоминает Михаил. — В последний год перед арестом не находил себе места, впадал в депрессии, уходил в запои. О том, что его будут брать, знал за неделю. Мог бы исчезнуть, но не исчез.

Хабаров был арестован по подозрению в принуждении к совершению сделки. По мнению следствия, он оказывал давление на руководство «Банка 24.ру» с тем, чтобы часть принадлежащих ему акций была обменена на пакет акций АО «Уралпластполимер», находящийся в собственности банка. Однако большинство экспертов сходятся во мнении, что уголовное дело было лишь инструментом в борьбе, у которой были совсем другие цели. После ареста, а затем и смерти Хабарова в СМИ одно за другим последовали заявления, что якобы он пострадал за то, что встал на пути кавказской мафии, которая попыталась зайти в город. В этих утверждениях есть доля правды. Но только доля.

— Был у нас тут такой авторитет — Эдуард Казарян, — рассказывает Сергей Плотников. — Он в свое время вынужден был уехать из страны, но продолжал тут курировать кое-какойбизнес через своего челвоека — Александра Вараксина. Однако постепенно этот Вараксин стал самостоятельной фигурой и решил, что больше ему незачем платить Казаряну. Тот обратился за поддержкой к весьма влиятельному вору в законе — деду Хасану [Аслану Усояну]. А тот решил воспользоваться ситуацией для того, чтобы укрепить в этом регионе свои позиции. В ответ в августе 2004 года по городу прокатилась волна погромов в уличных кафе, принадлежащих выходцам с Кавказа.

— Я в те дни говорил Хабарову, что не стоит влезать в эти разборки, — вспоминает Михаил. — Это конфликт не его уровня. Если ты вышел в большой бизнес, забудь о мелкой возне. Но он не послушал.

Последней каплей для правоохранительных органов стал очередной «митинг авторитетов».

— Это происходило в самом центре города, в сквере за Оперным театром, — рассказывает Елена Савицкая. — Собралось человек 200-300 крепких парней. В радиусе 500 метров от того места людей как ветром сдуло, хотя был час пик. Милиции тоже не было видно. Такого Хабарова я еще не видела. Обычно он косноязычен, а тут говорил с такой харизмой, что мурашки по телу. Начал раздавать указания присутствующим. Судя по всему, среди них были не только местные, потому что звучали названия других регионов. По всей видимости, Хабаров выстраивал параллельные структуры власти на поляне деда Хасана. Затем он обвинил местные власти в том, что они не хотят дать отпор экспансии тех сил, которые могут привести к дестабилизации обстановки в регионе. Помню фразу: «Мы не допустим здесь второго Беслана». И еще: «Владимир Владимирович, мы с Вами».

— На языке спецслужб это называется «появлением параллельного центра власти», — считает Сергей Плотников. — У уралмашевских всегда был этакий большевистский синд ром — установление собственной справедливости. Отнять у плохих парней и отдать хорошим. Мол, мы всех плохих ребят перекосим, и будет у нас капитализм с человеческим лицом.

Многие из моих собеседников высказывали похожие суждения. По их мнению, если бы странав какой-то момент развалилась, уралмашевцы вполне могли бы стать государствообразующей силой на небольшой территории. Но страна окрепла, новая система управления худо-бедносложилась, и тем силам, которые в свое время эту систему подменили, места в ней больше не оказалось.

— Хабаров нарушил сразу две границы, — говорит Михаил. — Влез в сферу компетенции как легальной власти, так и воровской. После его смерти многие высказывали предположение, что это дед Хасан через нашу милицию решил устранить Хабарова. Я не думаю, что это так. Насколько я знаю, просто из Москвы поступил приказ указать каждому его место.

Едва ли смерть Хабарова входила в эти планы. В то же время он не был похож на человека, который способен на само убийство без посторонней помощи. У Хабарова не было навыков поведения в неволе: он никогда не сидел. Мы знаем, что накануне смерти его долго допрашивали.

— На какие струны там надавили, как его обрабатывали — для нас до сих пор загадка, — говорит Андрей Кабанов. — Но я вот что скажу. Я точно знаю, что повесился он сам, но молюсь за него. Господь разберется — осознанно он это сделал или нет.

Эксперты сходятся во мнении, что бывшие уралмашевские предприятия только выиграли от смерти Хабарова. Но, несмотря на гибель лидера ОПС и разгром самой этой структуры, миф продолжает жить своей жизнью. Слишком многим он выгоден.

— Мы стараемся сидеть тише воды ниже травы, и все равно нам не дают забыть, кто мы и откуда, — говорит Михаил. — Такое ощущение, что РУБОПу скучно без «Уралмаша». А время от времени разным людям, которые вообще никогда не имели к нам никакого отношения, поступают странные предложения. Например, называются суммы, за которые их готовы вычеркнуть из списка членов ОПС «Уралмаш». «Да мы ведь никогда ими не были!» — говорят эти люди. А им отвечают: «Не знаем, не знаем. У нас вы почему-то числитесь».

— А может, РУБОПу действительно нечем теперь заниматься?

— Победа над организованной преступностью сыграла с милицией злую шутку. Фактически они подменили собой нас. В советское время мы ментов не любили, но когда они нас сажали, никто не обижался. Потому что сажали честно и за дело. А теперь этот моральный баланс нарушен. Они стали такими же, какими были мы. А заняться-то им есть чем. Сейчас подрастает новое криминальное поколение. Вы заметили, что во времена так называемого разгула ОПГ на улицах было спокойно? Потому что люди, склонные к криминалу, шли с бейсбольной битой не на мирных граждан, а в магазины, рестораны, заводы.

Сейчас к бейсбольной бите присматривается поколение 12-14−летних, но их уже не подпустят даже к ларьку. Куда они пойдут? Правильно, на улицу.

Между тем, пока Москву делили ореховские, медведковские и множество других группировок, за обладание Северной столицей - Санкт-Петербургом - в 90-е тоже развернулась ожесточенная бандитская война. ОПГ пускали в ход хитроумные способы теневого заработка, но не брезговали при случае пустить кровь конкурентам.

Предупреждение

В истории многих ОПГ 90-х есть личности, которые, по некоторым данным, в том числе по свидетельствам современников, принимали участие в криминальных событиях того времени. Однако их вина так и не была доказана в суде. Во избежание судебных издержек и обвинений в клевете «Лента.ру» изменила имена таких персонажей на вымышленные.

Пенные махинации

Парадоксально, но факт: большую часть криминальной летописи Ленинграда, а ныне Санкт-Петербурга, «писали» не коренные питерцы, а приезжие бандиты. Например, отцы-основатели крупных питерских группировок братья Гавриленковы в свое время прибыли в Северную столицу из города Великие Луки Псковской области. Старший Николай родился в 1949 году, спустя пару лет на свет появился младший - Виктор. Детство у братьев было не из легких: мать-одиночка целыми днями пропадала на заработках, пытаясь обеспечить сыновей всем необходимым. А в довесок к сложной финансовой ситуации мальчишек коробил обидный эпитет «безотцовщина», которым их вместе с тумаками награждали дворовые сверстники.

Первым устал терпеть издевательства Николай: он записался в секцию бокса, куда вскоре подтянул Виктора. Спортом Гавриленков-старший занимался фанатично и делал успехи. Через некоторое время поставленные удары его и Виктора почувствовали те, кто прежде травил братьев. И, получив перелом носа или, хуже того, челюсти, больше никто не рисковал задирать братьев. После службы в армии Николай успел поступить в Великолукский государственный институт физической культуры. Но закончить не успел: в 1975 году он ограбил местного жителя и отправился в колонию на четыре года. Из института его отчислили.

Вернувшись в конце 70-х в родные края, Гавриленков вместе с братом начали свою трудовую деятельность и устроились торговцами пива. Само собой деньги на этом поприще зарабатывались братьями не самым честным путем: сдув с кружки пену, покупатели порой обнаруживали, что хмельного напитка в ней ровно половина от должного. Но возмущаться, увидев перед глазами крепкий кулак Николая, не рисковали. Скопив на своих махинациях начальный капитал, Гавриленковы оставили часть наличности матери и решили двигать в крупный город. Выбор пал на Ленинград.

В Северной столице Николай и Виктор продолжили нарабатывать опыт в пивном деле, устроившись в знаменитый ресторан «Роза Ветров» на Московском проспекте. Это заведение не зря называют колыбелью местного преступного мира: именно там под предводительством братьев начала формироваться так называемая Великолукская ОПГ. А стартовали «лимитчики» с малого: так же, как и на родине, принялись дурить доверчивых граждан, не доливая им пива. Однако эту схему сразу же пресекли администраторы: те, с одной стороны, были рады лишней монете от бармена Гавриленкова (он, к слову, заплатил им за устройство на престижную по тем временам должность), но с другой - жутко боялись неожиданного визита сотрудников ОБХСС (Отдела борьбы с хищениями социалистической собственности).

И тогда предприимчивый Николай предложил нестандартный ход, за счет которого заработал существенное продвижение по карьерной лестнице. Он разместил на своей барной стойке объявление, согласно которому посетителей призывали дожидаться отстоя пены и требовать долива. Не дожидался практически никто, но это были уже проблемы покупателей - предупреждены ведь. Руководство «Розы Ветров» оценило ловкого сотрудника по достоинству, повысив того до должности администратора.

Новым назначением Николай воспользовался сполна - и начал активно подтягивать в ресторан на различные должности своих земляков. Например, прибывших из Великих Лук партнеров по боксерскому рингу (Анджей) и (Леха). Те были идеальными вышибалами: связываться с крепкими ребятами никто не хотел. Скандальную славу Анджей и Леха приобрели и за пределами «Розы Ветров»: устроив дебош в другом ресторане, они избили своего же коллегу - вышибалу. Однако оба остались безнаказанными: хозяин заведения, живущий «по понятиям», вызвал одного из обидчиков на ринг, где избил до полусмерти. Конфликт был исчерпан.

Впрочем, одним землячеством Гавриленков не ограничивался и всячески привечал приезжих из других регионов, например, из Тамбова. Так однажды порог питейного ресторана в поисках работы переступил (имя изменено), человек, которому было суждено возглавить ОПГ, затмившую со временем Великолукскую. Оценив крепкого новичка по достоинству, Николай взял его вышибалой.

Джентльмены удачи

Борисов родился в 1956 году - и до армии жил вместе с семьей в деревне Александровка в Тамбовской области. Мать работала дояркой, отец трудился комбайнером. Перспектив в родном поселении Борисов не видел, поэтому старательно учился в школе. Помимо жажды знаний у Борисова присутствовала тяга к спорту. По некоторым данным, он занимался боксом, что при знакомстве с Гавриленковым подарило ему лишние бонусы. Но сам Борисов позже опровергал эту информацию, говоря, что силовой спорт не жаловал и в юности увлекался лишь футболом.

Окончив школу, парень ушел в армию в Забайкальский округ, где получил звание сержанта. После дембеля Борисов долго в Александровке не задержался и отправился покорять Ленинград, поступив в институт точной механики и оптики. Но вскоре новоиспеченный студент понял, что ему больше по душе вольный образ жизни. Поработав в разных увеселительных заведениях то барменом, то охранником, Борисов наконец устроился в «Розу Ветров». Из вуза к этому времени его уже отчислили, а поводом послужили многочисленные прогулы.

Немного осмотревшись на новом месте работы и уловив курс, который взял Гавриленков-старший, Борисов начал подтягивать в заведение теперь уже своих земляков, формируя «тамбовское» звено великолукской команды. За каждого вышибалу, устроенного в «Розу Ветров», Борисов получал «премию» в 70 рублей; кроме того, его люди неофициально взимали плату за вход в ресторан - 2-3 рубля с человека. Таким образом, в месяц у начинающего авторитета выходили солидные 300-400 рублей (зарплата молодого специалиста с высшим образованием в те годы - 120 рублей). Правда, вскоре красивая жизнь закончилась: Борисова задержали, при обыске у него нашли нелегальные патроны и поддельные документы и отправили за решетку, откуда он, впрочем, быстро вышел на свободу.

Казалось, Гавриленков-старший, который к этому времени начал почтительно зваться Степанычем, сам не ожидал того, что в кратчайшие сроки соберет около себя такую армию преданных и сильных бойцов. И после осознания возросшей мощи своей группировки понял, что пора отправляться на покорение новых горизонтов. Своеобразными кумирами для Гавриленкова были знаменитые питерские авторитеты Коля-карате и Фека. Они, к слову, тоже не были коренными петербуржцами.

Кадр: НТВ / YouTube

Коля прибыл в Северную столицу из города Прохладный в Кабардино-Балкарии. По окончании школы и службы в авиационной части Красноводска осиротел и решил перебраться в Ленинград, где к этому времени обосновался его старший брат. Поступил в Технологический институт холодильной промышленности, но учебу бросил, подавшись в криминал. Некоторые «коллеги по цеху» за великолепную физическую форму звали Колю мини-Шварценегером: при росте 178 сантиметров он весил больше ста килограммов, большинство из которых составляла мышечная масса. Просто идти и обирать владельцев кооперативов Коле-карате было неинтересно, он являлся поклонником высокоинтеллектуального и артистичного криминального жанра.

Например, один из его подчиненных однажды разыграл на городском кладбище настоящий спектакль: привез туда несговорчивого коммерсанта, приказал своим бойцам разрыть чужую могилу, куда спихнули бизнесмена и направили на того автоматы. На самом деле, брать грех на душу «режиссер» не планировал, но предприниматель этого не знал и быстро согласился выполнить все требования вымогателей. И подобных схем обработки «терпил» у Коли в арсенале было немало. При этом смерть авторитета была на удивление прозаична: в июле 1993 года 40-летнего Колю-карате убили тремя выстрелами в спину во время утренней пробежки по проспекту Энтузиастов.

А Фека, которому было уготовано судьбой величаться «дедушкой русского рэкета», был уроженцем Воронежа, правда, всю свою сознательную жизнь прожил в Ленинграде в семье военного. Как и все порядочные представители молодежи, поступал в вуз (Ленинградский инженерно-строительный институт), но учебу забросил и принялся фарцевать - спекулировать. За это в 1964 году Фека в возрасте 19 лет первый раз угодил на зону. Оказавшись на свободе, он из-за своих нескончаемых пьяных дебошей в ресторанах быстро приобрел лихую славу: как-то на глазах у посетителей он отрезал ус у официанта, который, как показалось Феке, ему нахамил. Именно этот бандит первым додумался обрабатывать тех, кто никогда не пошел бы с жалобами в , - разбавлявших алкоголь барменов, обсчитывающих посетителей официантов, проституток и водителей-бомбил.

Не брезговал Фека дурить обычных граждан в игре под названием «Шман»: участникам надлежало тащить из пачки денег купюры, выигрывал тот, в чьих руках оказывалась банкнота с большим номиналом. Конечно, победителями всегда становились приспешники Феки. При этом авторитет действовал крайне неосмотрительно и после первой отсидки еще не раз отправлялся по этапу. Последний его срок окончился в 1989 году: у власти в криминальном Ленинграде тогда уже стояли великолукские. Свое уязвимое положение Фека уяснил, когда получил от тамбовских пару-тройку зуботычин за проявление интереса к спутнице жизни одного из братков Борисова. После этого Фека больше не высовывался, при этом пользуясь привилегиями серого кардинала преступного мира.

Шулерская империя

Гибнуть подобно Коле-карате Гавриленков-старший не планировал, а вот его «творческий подход» к криминалу постарался перенять. Вскоре он организовал свою строго законспирированную империю - подпольный игровой дом, расположенный неподалеку от гостиницы «Европейская», где без устали трудились натренированные шулеры. Гавриленков-старший продумывал все до мельчайших деталей. Например, помещение, где стоял игровой стол, по периметру было сильно захламлено: это давало возможность припрятать в нужных местах зеркала так, чтобы «каталы» могли беспрепятственно увидеть карточные комбинации у любой из жертв. Сами жулики кропили карты столь искусно, что догадаться о мошенничестве было невозможно: порой карта цеплялась лезвием буквально на полмиллиметра. А почувствовать засечку шулерам помогали кончики их пальцев, на которых едва заметно была срезана кожа: такой болезненный трюк повышал чувствительность.

Меченые карты относились в магазин, где работал подкупленный бандитами продавец. В эту же торговую точку вели жертву, чтобы на глазах купить «новую» колоду. Бывало, что за одну ночь наивные граждане проигрывали целое состояние, оставались без квартир, домов, автомобилей. Ходили слухи, что порой горе-игроки покидали заведение в одном нижнем белье, в пылу азарта проигрывая даже штаны. Многие потом начинали артачиться и отказывались платить по счетам. Шулеры по понятным причинам с ними в разборки не вступали: они фанатично берегли свои руки и порой лишний раз боялись садиться за руль. Для разборок с проигравшимися была бригада бойцов, многие из которых получали свой первый опыт, работая вышибалами в «Розе Ветров». Обычно одной встречи с этим контингентом должникам хватало, чтобы быстро пересмотреть свое решение.

Фото: Юрий Мартьянов / «Коммерсантъ»

Не остался без внимания Степаныча и рынок «ночных бабочек». Смотрящими за ним были поставлены Анджей и Леха, которые были призваны не только снимать прибыль с сутенеров, но и тщательно следить за их честностью. Для выявления «крыс» среди проституток и их смотрителей Гавриленков-старший средств не жалел: уж больно он не любил ходить в дураках. И если вдруг всплывала информация о сокрытии части доходов, незамедлительно следовала кара. Нет, Степаныч не использовал методики, присущие его конкурентам, такие как закапывание жрицы любви заживо в гробу на 5-10 минут. Анджей и Леха при помощи своих подчиненных просто начисто обчищали квартиры проштрафившихся, вынося оттуда все до мелочей, кроме дивана - главного рабочего места.

От Феки же Гавриленков-старший взял основное правило - окучивать только криминальный или околокриминальный контингент. Благо такого было в избытке: как раз на годы перестройки в СССР пришелся расцвет подпольной экономической деятельности. Фарцовщики, валютчики, подпольные торговцы антиквариатом и иже с ними - Степаныч отлично понимал, что заявления в милицию от таких граждан никогда не поступят, поэтому спокойно снимал с них дань. Кроме того, он продолжал разыгрывать при помощи подчиненных представления. Например, помог одному из ленинградцев в щепетильном деле. Тот имел доставшийся ему по наследству огромный бриллиант, который решил продать по выгодной цене. А ювелир, к которому обратился мужчина, ловко подменил драгоценность на обычную стекляшку. В итоге Гавриленков-старший камень вернул, но получил за свою помощь сумму, не многим меньшую стоимости бриллианта. Довольный владелец драгоценности даже не догадывался, что обманувший его ювелир в сговоре с его благодетелем.

Доставалось от корыстного Гавриленкова-старшего и представителям еврейской нации, точнее, тем из них, кто решил в конце 80-х эмигрировать на историческую родину, в Израиль. Действуя с помощью своих многочисленных информаторов, подручные криминального авторитета узнавали, кто из отбывающих уже собрал чемоданы, и в последний момент появлялись в их квартирах с требованием выплатить «эмиграционный сбор». Никто не сопротивлялся и, чтобы не оттягивать отъезд, в милицию не жаловался, на что и был расчет Степаныча.

Вино раздора

В 1989 году в криминальном мире Ленинграда случилось непредвиденное: всю бригаду тамбовских во главе с самим Борисовым задержали за вымогательство. Дело в том, что криминальный авторитет не особо придерживался негласных правил своего номинального начальника Гавриленкова-старшего - и порой тряс законопослушных коммерсантов, за что в итоге и поплатился свободой: одна из жертв отнесла заявление в милицию. Учитывая его предыдущую судимость, суд назначил Борисову наказание в виде лишения свободы сроком на четыре года.

Лидер тамбовской ОПГ в начале 90-х вышел по УДО - и сразу же отправился к Гавриленковым, но те его не приняли. Степаныч счел, что Борисов - товарищ отныне не надежный, и отправил его с тамбовцами в свободное плавание. Единственное, что Гавриленков-старший пообещал бывшему компаньону - не чинить препятствий на его пути и мирно делить сферы влияния в городе. На деле глава великолукских попросту не верил, что бывшему подчиненному удастся пробиться без его поддержки. Это была ошибка. К слову, некоторые эксперты полагают, что крах великолукской ОПГ начался как раз с опрометчивого решения Степаныча отделить от себя тамбовских.

Первое время Гавриленковы снисходительно наблюдали за успехами тамбовской братвы. До того момента, как Борисову удалось заключить сверхвыгодный контракт с поставщиком Андреем Панкревым на партию элитного вина из Испании. Все это происходило в преддверии Игр доброй воли 1994 года, когда много чего можно было ввезти в Россию с большими льготами. Борисов рассчитывал, что, реализуя алкоголь, выручит порядка миллиона долларов. Но тут об операции узнали великолукские, которые сначала потребовали у поставщика свой процент, а наткнувшись на отказ, отняли весь товар. Точнее обчистили склад, где находилось 360 контейнеров с 4,5 миллиона бутылок. Бизнесмен ринулся с жалобой к Борисову, а тот немедля забил с Гавриленковым стрелку.

На встрече, которая в крайне напряженной обстановке проходила в одной из городских забегаловок на канале Грибоедова, Гавриленков-старший, включив актера, изображал недоумение, мол, не знал о взаимодействии виноделов с тамбовскими. И клятвенно пообещал отдать обратно весь товар до единой бутылки. Борисов бывшему шефу не очень-то верил, но особого выбора у него не было. Обрисовав сроки возврата украденного, бывшие союзники разошлись.

Конечно, как и предполагалось, ничего возвращать великолукские не собирались. А решили вопрос по-своему. К дому, где обитал Панкрев, был подослан киллер, который в начале сентября 1993 года расстрелял коммерсанта в момент, когда тот выходил на улицу. Смотрящими за деньгами, вырученными с реализации вин, были назначены Леха и Анджей, которые после покушения на предпринимателя спешно отбыли в Будапешт. Степаныч отлично понимал, что такой поступок фактически означал начало войны с тамбовскими и решил воспользоваться такой возможностью, чтобы стереть группировку с лица земли. Бить решил сразу в голову и недолго думая снарядил киллеров на расправу с Борисовым.

Существует и другая версия неприятного «винного» инцидента. Предполагается, что всю аферу при участии тогда уже предавших Гавриленковых Лехи и Анджея провернули сами тамбовские. А их будущая жертва - поставщик Панкрев - якобы был с ними в сговоре. Коммерсанта устранили в момент, когда на его след вышли стражи порядка, к которым по поводу исчезновения партии товара обратились испанские бизнесмены. А уж потом в троице заговорщиков возник конфликт, итогом которого стала попытка устранения Борисова.

Кровавая расплата

В роковое утро Борисов как обычно вместе с телохранителем вышел из своего дома, расположенного на улице Турку. Во дворе его ждал Mercedes, за рулем которого сидел личный водитель. Повинуясь неожиданному порыву, Борисов решил сам сесть за руль. Такая комбинация в итоге и спасла ему жизнь. Криминальный авторитет расположился за рулем, рядом уселся водитель, а заднее сиденье занял телохранитель. Как только глава тамбовских завел мотор, к машине подскочила дама в темных очках и с автоматом Калашникова в руках: позже выяснилось, что это был переодетый мужчина.

Находившиеся в салоне иномарки люди не успели ничего понять, как по авто был открыт шквальный огонь. Большая часть из 40 пуль пришлась на правую сторону, ведь киллер, не зная точное местонахождение жертвы, никак не ожидал, что цель будет сидеть за рулем. В итоге охранник и водитель погибли на месте, а самого Борисова в крайне тяжелом состоянии доставили в больницу. Врачи долго боролись за его жизнь - и победили. Пробыв около месяца в состоянии комы, Борисов выжил, но в итоге лишился правой руки и почки. Едва оправившись после покушения, лидер тамбовских спешно отбыл сначала в Германию, а оттуда в Швейцарию, где в итоге провел около четырех лет.

Узнав о промахе своих ликвидаторов, Степаныч рвал и метал. Ожидая ответной акции, он значительно усилил ряды своей охраны. Но время шло, а мести так и не последовало. Зато возникли внутрикорпоративные проблемы: из Будапешта пришли вести, что Анджей и Леха решили отколоться от группировки и все вверенные им деньги присвоили себе. Такого хамства Гавриленков стерпеть не мог, и уже в октябре 1994 года вся венгерская общественность обсуждала дерзкое двойное убийство выходцев из России в арендованном ими особняке в центре города. Расследование инцидента ни к чему не привело (киллеры Степаныча свою работу знали), и преступление так и осталось нераскрытым.

Вернув свои деньги и поняв, что Борисов не намерен мстить, Гавриленков-старший вздохнул спокойно. Правда, жить ему оставалось недолго. В конце июня 1995 года он вместе с братом для деловой встречи прибыли к одному из домов на
Московском проспекте. Стрельбу по Гавриленкову-старшему открыли в момент, когда он покинул салон авто. Степаныч и его охранник рухнули как подкошенные: глава великолукской ОПГ погиб на месте. Гавриленков-младший, который чудом не пострадал, пытался застрелить стремительно удалявшихся с места преступления киллеров, но промахнулся.

Первым подозреваемым в расправе над авторитетом стал, конечно, Борисов. Но пока стражи порядка разрабатывали эту версию, братва сама нашла ликвидатора. Им оказался некто Валерий Гаврисенко (Валерик) - штатный киллер Степаныча. Мотив был на виду: Гавриленков-старший почуял опасность со стороны слишком ретивого и безжалостного Валерика и решил того устранить. Но недаром Валерик слыл опытным преступником. Замыслы шефа он разгадал на раз, сумел уйти от смерти и в итоге отомстил боссу. Однако, как только неприглядная правда всплыла, участь Валерика была предрешена: великолукские настигли его 3 декабря 1995 года неподалеку от ресторана «Невские мелодии» и убили на месте.

С похоронами Степаныча вышел грандиозный скандал. За некоторое время до смерти тот договорился с настоятелем Псково-Печерского монастыря о выделении места для своей матери в Богом зданных пещерах, где были погребены предки Пушкина, Кутузова, Мусоргского, а также монахи и воины.

Гробы с телами там не закапывают в землю, а ставят в боковые ниши. Поговаривают, что Гавриленков-старший пожертвовал монастырю порядка 300 миллионов рублей. А когда был убит, то настоятель дал свое согласие на погребение криминального авторитета в пещерах. Сразу после церемонии среди верующих поднялась волна протестов, закончившаяся отставкой настоятеля. Но тело Степаныча перезахоранивать не стали.

После гибели Гавриленкова-старшего рулевым у великолукских остался его младший брат Виктор. Но уже полгода спустя и на него было организовано покушение. И такое дерзкое, что удивлялись даже бывалые стражи порядка. В конце февраля 1996 года Гавриленков-младший в компании двух охранников (бывших милиционеров) обедал в кафе «Вена», расположенном в отеле «Невский Палас». Внезапно в зал вбежали двое мужчин, на лицах которых были натянуты черные маски. Жизнь Виктору спасла его сообразительность: он внезапно понял, что парочка заявилась по его душу, и буквально с первыми выстрелами скрылся под столом. Итогом кровавой бойни стала смерть обоих охранников и случайно задетого гражданина Великобритании. Сам Гавриленков-младший, получив ранения в левую ногу и грудь, выжил. И, опасаясь повторения атаки, вскоре уехал в Финляндию. После эмиграции последнего лидера великолукская ОПГ прекратила свое существование.

***

Закатом великолукской ОПГ знаменуется начало эры фактического единовластия в Санкт-Петербурге тамбовских, под предводительством оправившегося от покушения Сергея Борисова. Продолжение истории одной из главных ОПГ в новейшей истории России - в следующем тексте спецпроекта «Лихие 90-е».

ОПГ 90-х уже наврятли вновь войдут в нашу жизнь. Произошло то, что и должно было со временем произойти. Преступность эволюционировалась. ОПГ России 90-х будут напоминать о себе только отголоском из прошлого, когда следственный комитет будет расследовать какое нибудь очередное громкое дело. А концы приведут, как это часто бывает к криминальной россии тех 90-х годов. И вновь будут суды и приговоры тем, кто участвовал в ОПГ 90-х.

Последним из ярких примеров этому, можно назвать процесс на . Главарь банды киллеров из Красноярска недавно вновь отправился на длительный срок в колонию за преступления, которые были совершены в годы.

А сколько людей остается на свободе, которые также были активными участниками ОПГ 90-х. По нашим подсчетам, бандиты тех лет сменятся будущими поколениями людей только году в 2040. Именно тогда люди, творившие беззаконие в 90-х, станут уже достаточно старыми, чтобы полноценно отвечать перед законом. А до этого времени те преступления, которые остались безнаказанными, можно расследовать, чтобы справедливость восторжествовала, пускай и спустя десятилетия. По таким делам не может быть срока давности.

Еще одним из последних примеров можно назвать , который по данным правоохранительных органов являлся в те годы, одним из лидеров ОПС Уралмаш. В прошлом году он был экстрадирован из ОАЭ в Екатеринбург, где его осудили за аферу, которая имела место быть в 2000х годах.

Один из организаторов Курганской ОПГ 90-х Виталий Игнатов

Также неизвестна судьба многих скрывшихся участников ОПГ России 90-х. Одним из примеров этому может служить , единственный из лидеров первого состава , оставшийся в живых и избежавший правосудия. По некоторым данным он может находиться в Мексике.

Некоторые люди, принимавшие различные судьбоносные решения в тех годах, сейчас вполне легально занимаются бизнесом. И у силовиков вроде пока что нет к ним никаких претензий. До поры до времени. Бывают случаи, когда в СМИ мелькает информация об какой нибудь авторитетной личности с описанием различных старых эпизодах ее деятельности. И тогда уже правоохранительные органы могут инициировать проверку по данной статье. И нередко из-за таких публикаций заводятся реальные уголовные дела в отношении героя публикации. А героями таких статей как правило стают бизнесмены, которые были криминальными авторитетами в лихие годы. И зачастую эти люди являлись лидерами ОПГ 90-х.

Рост уличной преступности сейчас колоссальный. Кроме выброшенных на улицы гастарбайтеров и потерявших работу наших граждан, усугубляет ситуацию факт выхода из тюрем бандитов и рецидивистов, получивших большие сроки в середине 90-х. Теперь эти «генералы криминального мира» выходят на свободу, где для них готова целая армия, — заволновался в своей передаче Владимир Соловьев. В спецслужбах и правоохранительных органах объявлена негласная тревога.

И есть от чего заволноваться, например в 1917 году, когда по амнистии Временного правительства открыли все тюрьмы, «птенцы Керенского» превратили жизнь Петрограда в кошмар. Или 1953 год, когда после смерти Сталина в результате амнистии на свободу вышло 1200 заключенных, в числе которых оказались и преступники-рецидивисты. «Птенцы Берии» быстро все вернули на круги своя. За 1953 год количество правонарушений в уголовной сфере выросло больше чем в два раза. Начальник главного управления ФСИН по Свердловской области Александр Ладик подтвердил, что число освобождающихся арестантов в регионе растет. По его словам, на свободу уже вышли свыше 14 тысяч человек. Статистика утверждает, что минимум четверть из них — из «бригад» 90-х.

Напомним, в 90-х годах в России существовало более 2600 банд. По крайней мере 200 из них имели межрегиональные связи, несколько десятков активно взаимодействовали с криминальными структурами за пределами России. За один год (например 1995) банды совершили около 20000 преступлений, среди них 218 убийств, 785 вооруженных нападений и 1469 разбойных нападений. Только в Москве насчитывалось 20 крупных группировок, общие силы которых оценивались в 8000 бойцов.

сводки тех лет:

Май 1995 года. Окончено следствие по делу братьев Ларионовых. За бандой, орудовавшей в Приморье, числятся 18 убийств, организация взрыва жилого дома, похищение людей. Обвинение предъявлено 15 человекам. Главарь банды — Сергей Ларионов — крупный предприниматель Владивостока, владелец почти десятка компаний.

Декабрь 1995 года. Самой кровавой бандой, ликвидированной московской милицией, стала группировка бывших десантников и спецназовцев из Новокузнецка (главарь — Лабоцкий). На счету сибиряков свыше 60 убийств.

Февраль 1996 года. В Новгороде завершено расследование по делу о преступлениях местной бандитской группировки, арестовано 17 человек. На их счету — десятки убийств, разбойных нападений, квартирных краж в Нижнем Новгороде, Томске и Баку.

Июль 1996 года. В Саратове судят банду из 20 человек, которые обвиняются в убийствах, похищении людей, разбоях и других преступлениях. Большую часть зафиксированных преступлений банда Силкина совершила во время разборок с конкурирующими группировками в Заводском районе в 1992—1994 годах.

Март 1997 года. Котовск очищен от рэкетиров в результате жесткой операции, проведенной тамбовской милицией. Многочисленная банда вместе с главарем по кличке Медведь захвачена опергруппой управления по борьбе с организованной преступностью на «стрелке» — во время получения бандитами рыночной «дани».

Апрель 1997 года. В Екатеринбурге завершено расследование деятельности коммерческой фирмы, превратившейся в бандитскую группировку. Служба безопасности компании «Новая гильдия» занималась физическим уничтожением конкурентов хозяев. На счету фирмы — 8 убитых, многочисленные факты вымогательства, другие тяжкие преступления. К уголовной ответственности привлечен 21 человек, половина из них обвиняется в бандитизме.

Наиболее могущественными «славянскими» преступными сообществами, можно считать три московских группировки — измайловско-гольяновскую, коптевско-долгопрудненскую и солнцевскую, а также две подмосковные — подольскую и ногинско-балашихинскую . По-прежнему опасны казанцы, ореховцы, бауманцы, таганцы, мазуткинцы, ленинцы. Поднимают голову подмосковные бандформирования: пушкинцы, любера, одинцовцы, долгопрудненцы .

Центр Москвы традиционно держит таганская группировка. Именно она контролирует подавляющее большинство торговых рядов и мелких коммерческих структур, расположенных в пределах Садового кольца. Насчитывает более 100 активных участников. Охотно рекрутирует несовершеннолетних. Традиционно поддержку таганским оказывают люберецкие, подольские и балашихинские . Под «крышей» у группировки — автосалон в Кунцево, часть структур на Курском, Павелецком и Киевском вокзалах, в аэропорту Домодедово… и т. д. и т. п.

Времена ОПГ, вроде как, ушли в прошлое. Преступность потихоньку срослась с властью и правоохранительными органами и приняла более цивилизованные формы — крышуют, отбирают бизнес, выбивают долги — без паяльников, утюгов и прочих кровавых ужасов. И мы потихоньку забыли всех этих ореховских, таганских, уралмаш, казанских, тамбовских и многих-многих других, которые держали в страхе города и села России.

Много бойцов преступного фронта погибли в перестрелках и войнах между самими бандами. Выжившие, в основном главари, или остепенились и стали простыми бизнесменами, или бежали с награбленным за границу (правда и там их еще долго отстреливали — свои).

Многих, несмотря ни на что, удалось поймать и посадить за решетку. Основные сроки для простых членов ОПГ составляли от 4 до 10 лет, главарям давали и 25 лет. И действительно, у этих ребят начали заканчиваться срока и они потянулись на волю. И вопрос куда — волнует не только Владимира Соловьева .

Козырь:

— Что будет с ребятами на воле, во многом зависит, на какую зону они попали. На «красную» или «черную». В 90-е, когда ребята садились — зоны были, в основном, воровские, где все по понятиям. Зоной тогда правил или «вор в законе» или «смотрящий». Сейчас, говорят, все изменилось — преимущественно везде — «активисты». За последние пять-шесть лет, «красных зон» стало больше чем «черных», власть сломала «черную тенденцию».

Во многих зонах администрация построила законникам отдельные «зинданы», у них там и душ и телевизор — все дела. Но от самой зоны — их изолировали, чтоб не могли на нее влиять.

У тех, кто выйдет, у них расклад не богатый.

Вот сел он, — а группировка осталась существовать, вписались люди, — деньги есть, связи. Группировка продолжает функционировать, только теперь все типа по закону. А тот, кто сел, ни чем не скомпрометировал себя, никого не сдал, не ссучился. Вот он выйдет и вольется обратно. Ребята поддержат, дадут квартиру, машину, пристроят, в общем, найдут, чем занять.

Но большинство группировок, за последние годы все-таки распались. Те, кого не поддерживали на зоне, и на воле у них ни кого не осталось, они вольются, скорее всего, в обычную уличную преступность — отнимать мобильники, сумки, по башке в парке, — и почти сразу пойдут обратно в зону.

Те, кто на зоне познакомился с серьезными людьми (грабили инкассаторов, банки, ювелирные магазины) — они к этим и прибьются. Ну, тогда их упакуют обратно года через три-четыре. Таких группировок, которые серьезные дела проворачивают, — немного. Их срок на воле максимум три-четыре года, и потом их менты принимают.

А те, кто выйдут с обидами на своих — типа вот мы там «зону топтали», а вы тут жировали, и попытаются устроить передележ — их отстрелят довольно быстро.

А те группировки которые выжили?

Я вам так скажу, чем дальше от Москвы, тем больше авторитетов осталось. В каждом региональном городе — 5−6 авторитетов, реальных. Они и держат эти города. Да, они уже не забивают стрелки, не крышуют так откровенно, не выколачивают паяльниками долги. у них сейчас у всех бизнес. Где-то сами построили с нуля, где-то отобрали уже готовый. Но они все равно в авторитете остались. Что такое простой бизнесмен перед тем, кто прошел школу 90-х? Он что может — ну в суд подать… А эти ребята могут сделать шаги, на которые не способен бизнес. У них осталось умение в любой момент поставить все на карту. Плюс они очень хорошие психологи. Когда на «стрелку» приехал, там сразу видно — кто боится, кто нервничает. Поэтому чуть дал слабины — съели.

Даже партии вынуждены к ним обращаться за содействием. Представьте, город — он на большом районе сидит: под ним рынок, куда все ходят; кинотеатр, где можно плакаты за кандидатов развесить; площадь, где можно из мегафона покричать и т. д. Вот к ним и идут за поддержкой.

Уйти полностью от своего криминального прошлого мало кому удается, по-любому их тянут обратно. Знают же, что он может все по серьезу решить. Вот и идут с просьбами — брата обидели — помоги, самого прижимают — помоги и т. д. — ходоки, б… ь. Так что бандит — бывшим не бывает. Он сам может и хочет быть просто бизнесменом, но окружение и жизнь не даст — втянет обратно.

А из простых пацанов, типа как в «Бумере», когда ни денег, ни авторитета, ни ума — вот те да, бывает выходят и к станку. Есть и такие. Есть.

С 91-го по наше время ребят, кому сейчас было бы от 30 до 40 — порядка 20−25% уже нет. Убитых не так и много, в основном, кто спился, кто скололся. Погибло в криминальных разборках всего четверть, а вот 50% - сгубила наркота.

С гастарбайтерами вряд ли их пути пересекутся. Не будет такого. Разные дела, разные люди.